В «Необыкновенной истории на Рождество» каждый шаг в творческом процессе отражает внутреннюю борьбу писателя, чьи идеи и вдохновение сталкиваются с реальностью коммерческой литературы. Ему хочется писать не ради денег, а ради искусства. Писать о том, что волнует.

Октябрь 1843 года приносит Чарльзу Диккенсу трудности в его литературном творчестве. Три последние неудачные книги оставили его на грани кризиса — денежного, с одной стороны, и творческого, с другой. Писатель вынужден работать не во имя культуры, а «для хлеба насущного». Вдобавок к этому Кэтрин Диккенс, его жена, сообщает новость о беременности. Помимо уже существующих долгов, необходимости ремонта недавно купленного дома, обеспечения детей и жены, Чарльзу Диккенсу теперь грозят траты на новорожденного ребёнка.

Количество финансовых проблем растет на глазах героя. И все трудности, преломленные через воображение автора, рождают в его голове нового, но всем нам сейчас хорошо известного, героя — Эбенизера Скруджа.

Важным элементом сюжета становится отношение Диккенса к нищим и их представлению в литературе. Режиссёр фильма, Бхарат Наллури, осмысляет социальные неравенства XIX века и декларирует важность гуманистических ценностей (по своей сути — христианских), которые пронизывают творчество писателя.

После благотворительного вечера в пользу сиротского приюта между Чарльзом Диккенсом и одним безымянным героем происходит разговор о бедняках. Собеседник утверждает, что герои Диккенса, «все эти блудницы и воришки», не должны быть представлены в литературе, им там «не место». Герой, которому принадлежат эти высказывания, считает, что нужно сокращать переизбыток населения, не тонко намекая, что бедные люди заслуживают смерти.

На кладбище Диккенс подслушивает разговор двух могильщиков, которые хоронят старика. Умершего пришёл проводить всего один человек, «сквалыга и жмот», его компаньон. Писатель сталкивается взглядом со скрягой и в этот момент образ, намётки которого уже начали формироваться в его сознании, обретает форму, а книга — сюжет.

В фильме, точно как в «Рождественской песне в прозе», представлены два плана — сказочный и реальный. Диккенс, как его герой Эбенизер Скрудж, путешествует по времени: по прошлому, настоящему и будущему. Правда, будущее в фильме не показано, зато есть много прошлого.

Фокус на детских травмах героя создаёт перекос: кажется, что Диккенс обращает внимание на проблемы обездоленных только потому, что сам в раннем возрасте пережил горе и нищету. Но это не так — на его личность, его идеи и мировоззрение сильно повлияло христианство, что в фильме не показано.

Через прошлое раскрываются и отношения с отцом писателя — их конфликт занимает особое место в кинокартине и разрешается к концу. Джона Диккенса, отца писателя, посадили в тюрьму за неуплату долгов, а мальчик попал на фабрику по производству ваксы. За это Чарльз Диккенс на него и обижен.

Естественно, так как приверженность писателя к католицизму осталась без внимания, исчезла и религиозная часть произведения — осталась лишь остросоциальная. Правда, намёки на христианские образы всё же есть: например, в конце малютка Тим сидит на плече у Боба Кретчита, что в повести, вероятно, отсылает к Мадонне с младенцем. В фильме это нельзя назвать полноценным религиозным образом, скорее, аллюзия на произведению.

Хотя авторы и пытались показать христианскую трансформацию личности Диккенса и связать это с изменениями Скруджа в произведении, у них это не совсем получилось. Диккенс с первых минут фильма был добрым и чутким человеком, таким и остался.

Исторические образы и детали так хороши, что способны перенести зрителя в Англию XIX века. Фильм не документальный, а поэтому далеко не всё в нём достоверно. И всё же за взаимодействием Чарльза Диккенса с другими историческими персонажами было приятно наблюдать.

Например, за общением художника Джона Лича и писателя, когда он просил его за месяц нарисовать иллюстрации к новой книге. Отношениям Диккенса с другими писателями также уделили внимание. Небольшой конфликт с Уильямом Теккереем в «Клубе Гаррик» становится иллюстрацией литературных соперничеств того времени.

Его страх оправдывается: Уильям Теккерей действительно подходит к столу, за которым сидят Чарльз Диккенс и Джон Форстер.

В ходе разговора автор «Ярмарки тщеславия» вынуждает Диккенса задать вопрос, что же пишут в статьях о его последних книгах. Разговор прерывается сразу, когда Уильям Теккерей видит новую «жертву», и произносит: «Гляньте, [Уильям Чарлз] Макриди пришёл. Бедняга. Его Макбета в пух и прах разнесли в Times».

Этот эпизод не только показывает атмосферу интеллектуальной борьбы, но и обнажает стремление главного героя к признанию. Диккенсу в фильме важно, чтобы его творчество поощрили. Образ Теккерея в этом отрывке комичен, однако это не умаляет важности его мнения для Диккенса: в конце он радуется хвалебной рецензии на «Рождественскую песнь в прозе».

В финале Чарльз Диккенс держит книгу в оригинальной обложке: такой она впервые и была напечатана. Красная с золотом, а внутри — иллюстрации Джона Лича.

Во время написания повести в Англии почти не отмечали Рождество, а после выхода книги, которая имела, в том числе, и коммерческий успех, внимание к празднику возросло. О холодном отношении к торжеству говорят и герои фильма. Например, издатели, выслушав идею писателя для нового произведения про Рождество, говорят, что его празднуют только лентяи, отлынивающие от работы.

Чарльз Диккенс в фильме говорит: «Найди верное имя и персонаж явится тебе воочию». Название фильма хорошо адаптировано для русской аудитории и, вероятно, отсылает к кинокартине Роберта Земекиса («Рождественская история», 2009), где в переводе также фигурирует слово «история».

Однако дословный перевод фильма The Man Who Invented Christmas — «Человек, который изобрел Рождество». В адаптации потерялась главная смысловая часть: Чарльз Диккенс действительно был человеком, который «изобрел» Рождество. Его «Рождественская песнь в прозе» стала первой рождественской повестью — принципиально новым жанром в литературе.